Ода дрели

О муравейниках, общежитиях, китайцах, докторской колбасе и дрели.

Все мы живем в панельных, кирпичных, многосемейных домах-муравейниках. Нет, Роман Аркадьевич, Вас я не имею в виду. Вам это счастье недоступно. Я имею в виду нас, ну тех, кто живет в этой стране, а не ютится на яхте импортного производства, то тут, то там, как перекати-поле.
К чему это я? Ах, да! Панельные дома. Невыразимая цензурно общность сограждан (сожителей, собутыльников — нужное подчеркнуть). Мы видим друг друга каждый день на лестничной клетке, во дворе, в окне квартиры. Особенно в окне, когда ты встал с теплой постели и в одних трусах подошел к окну, чтобы потянуться и сбросить сон.
Но, главное, мы слышим друг друга. Слышим утром и вечером, днем и ночью. Слышим, как бегают дети над головой, как матерно лаются соседи этажом ниже. Слышим, как капает вода из крана у соседа на десятом: «Когда ж ты, гнида, починишь этот проклятый кран!».
И, конечно, самый любимый звук всех живущих и доживающих в этом удивительном изобретении современного человека — панельном, многоэтажном доме — пение дрели. Ни с чем не сравнимое, высокохудожественное завывание новорожденного орудия пролетариата — импортной дрели. Советские дрели, которые выпускала наша оборонная промышленность, и по сей день живы, но кому они нужны, кроме пенсионеров, хранящих их как память об эпохе докторской колбасы за два-двадцать. Слышали анекдот?

— Я докторскую защитил!
— Как?
— Да, на меня в переулке хулиганы напали, хотели отнять батон докторской колбасы. Едва отбил.

Извините за лирическое такое отступление... К дрелям!
Импортная дрель тем и хороша, что представлена в широчайшем ассортименте на стендах, экспозициях, прилавках и просто лавках, с которых и ведется основная торговля прогрессом на милых сердцу русского человека рынках. Количество разновидностей сего инструмента превышает число жителей среднего европейского государства. И немудрено: ведь делают дрели исключительно трудолюбивые, многорукие китайцы, коим нет числа. И нет границ их изобретательности: каждый норовит сделать свою собственную уникальную конструкцию, что удивительно при их природной одинаковости. Эти старания кулибиных из Поднебесной не проходят даром: каждый инструмент поет своим индивидуальным голосом, и, если включить их одновременно все, которые в магазине, мы услышим хор мальчиков, не принятых в музыкальную школу по причине наступления медведем на ухо и орущих сейчас от того, что медведь этот всем им наступил снова, но на другое место, более болезненное.

И вот возвращаемся мы в наше любимое панельное общежитие. Утро, сосед из девяносто третьей квартиры проснулся в семь-двадцать и, чтобы не простаивать зря, взялся за дрель. До работы есть полчаса, можно и покайфовать с любимой игрушкой. Ушел на работу. Проснулся его оболтус — девятиклассник: «Не хочу учиться, хочу сверлиться!» - и давай углублять папкины дырки или делать свои. За гаденышем, часиков в десять, подтянулись молдаване с десятого этажа (Евроремонт там. Слово-то какое! Бедные европейцы! Неужели и у них так?) и завели на два голоса диалог-сверление, перемежая его постукиванием молотков. А в два часа сосед включил двуручный гранатомет-перфоратор: ку-ку-ку-х-х-х-ню ре-ре-ре-мон-ти-ти-рую!!! Этот вчера предупредил, мол, ремонтироваться буду. Шуметь и гадить цементом и мусором в коридоре общем тоже буду.
В пять часов наступает тишина. Давящая, непривычная, со звоном в ушах, не дающая заснуть своей необычностью. Думаете все? Отсверлились? Как бы не так, завтра будет новый день и будет новая песня.

В голову мне приходит одна страшная мысль: общая площадь дырок, которые труженики сверла наделали за двадцать лет в этом доме, скоро сравняется с общей площадью продырявленных стен и дом перестанет существовать. Его уже двадцать лет собирают в совочек в виде мусора, оставшегося после высверливания очередной дырки, и выбрасывают в мусоропровод. Он уже почти выброшен...

За двадцать лет, прожитых мною в доме, я просверлил, дай бог памяти, дырок тридцать, то есть полторы дырки в год. И каждое мое выступление с дрелью начиналось за неделю. Я готовился, семья готовилась, я переполнялся собственной важностью, семья мучилась догадками, я таинственно хмурился, обдумывая каждый шаг предприятия. И вот начиналось действо; с утра собиралось все необходимое: дрель, дюбель, шуруп, нож, молоток, удлинитель, стремянка, зеленка и (где, черт тебя возьми!) сверло. То самое, купленное в одна тысяча девятьсот девяносто втором году за шесть рублей пятьдесят копеек специально для сверления бетона. К обеду стремянка водружалась на место, от телевизора отключался второй удлинитель, потому что первый в одиночку не дотягивался до розетки, молоток падал на ногу, шуруп терялся и срочно заменялся на другой, немного меньший, но тоже хороший, и за каких-то сорок минут дырка была готова. Потом молотком за считанные полчаса дюбель лихо вгонялся в отверстие, не подходившее ему ни по диаметру, ни по глубине, и в то, что от него оставалось заворачивался шуруп. Гордый и усталый я уносил стремянку, дрель, молоток и забывал на шкафу до следующего года сверло. А жена, измученная ожиданием, но довольная окончанием спектакля, заметала мусор, вытирала пыль и вешала на этот шуруп мягкую кошечку на петельке, усиливая и без того удивительно сильное ощущение уюта в нашем доме.

Эх! Ну почему сосед сверху не профессор-гуманитарий, а сосед сбоку не трухлявый академик, который дрель никогда не видел живьем? И почему вместо алкоголиков на шестом этаже не проживают учителя и поэты? Где прозаики, их критики и ботаники всех мастей? Ау! Не слышат, заняты новыми романами и изобретениями. Им все равно где жить, им творить подавай. А мы пропадай тут под дулом перфоратора.
Взываю! Заклинаю! Граждане, товарищи, братья и сестры, профессора, академики, члены-корреспонденты, доктора и просто кандидаты наук! На вас последняя надежда. Выручайте, братцы!
Даю техническое задание: надо разработать дрель, абсолютно бесшумную, сверхнадежную и, главное, дешевую, почти бесплатную. Чтобы китайцам нечего было противопоставить. Чтобы весь мир перешел на сверление отверстий новаторским бесшумным методом. И воцарилась бы в наших домах тишина: давящая, непривычная, со звоном в ушах, не дающая заснуть своей необычностью. Привыкнем, помучаемся и привыкнем. Не впервой.